IY. ИЗВИНЕНИЯ НЕ ПРИНЯТЫ
"Эмир Тимур признал за истинное потребовать посредником между собой и Тохтамышем сверкающий меч"
Гияс ад-дин Али
В 1390 году ничто не угрожало восточным границам Мавераннахра. К этому времени закончилась длившаяся с 1375 года война с Могулистаном, а его эмир, союзник Тохтамыша, Камар ад-дин после потери армии, кочевий Семиречья и Тарбагатая был загнан войсками Тимура (дошедшими до Иртыша) в горный Алтай и исчез.
На Севере от Яика до Ишима, пасли стада и несли службу на почтовой дороге в коренной Улус монголы древнего рода Белых Мангытов, составляющие ядро Ногайской Орды, деды которых состояли в гвардии героя монгольских и русских былин одноглазого толстяка мириарха Ногая. Большим авторитетом у гордых воинственных степняков пользовался бывший темник Левого крыла орды Тохтамыша и его непримиримый враг эмир Едигей находящийся на службе у Тимура. Едигей не очень-то афишировал свою близость к Великому Эмиру и это не мешало ему получать от соплеменников самые точные сведения о положении дел в Великой Степи от Волги до Иртыша.
Сопоставляя донесения органов разведки с докладами Едигея, Тимур решил, что пора выступать в поход и наказать неблагодарного Тохтамыша за набеги на Мавераннахр в его собственных владениях. Такого же мнения были и гостившие у Тимура, оставшиеся в живых сыновья Урус-хана Темир-Кутлуг и Койричак-оглан, и Ак-ордынский генерал в отставке Кунче-оглан - постоянный противник Тимура по игре в шахматы. Все они, как и их друг Едигей, были квалифицированными специалистами по степным походам, а к классным специалистам Тимур относился с большим уважением. К тому же большая часть предполагаемого маршрута движения войск проходила по бывшей Ак-ордынской территории, а здесь упомянутые князья были у себя дома. Поэтому, с полным основанием, можно назвать несостоятельным упрек Российского Генштаба генерал-лейтенанта и историка М.И.Иванина в адрес французских переводчиков. Они якобы ошибочно называли "князьями" проводников (качарчи) тимуровских войск при походе на Кондурчу.
К 1391 году Тимур имел тридцатилетний опыт полководческой деятельности и, следуя Великой Ясе Чингисхана, значительно усовершенствовал его десятичную систему построения войск. Создав лучшую в мире, по тем временам, конную армию, Тимур не забыл и о пехоте и о инженерных частях, комплектуемых из оседлого населения, чего почти не делал его великий предшественник. По замыслу Тимура пехотные подразделения выполняли оборонительные функции, добиваясь дезорганизации конных атак противника. Пехотинцы - лучники, стреляя из окопов защищенных прочными окопными щитами (чапарами), были трудно досягаемыми для оружия конников; к тому же окопы, кроме собственно укрытий, представляли собой значительное препятствие для мчащихся в атаку всадников.
К инженерным войскам причислялись саперные, артиллерийские и вспомогательные подразделения в обязанности которым вменялось: наведение переправ через водные преграды и устройство подходов к ним, обслуживание осадных и камнеметательных машин, изыскание и устройство подземных источников воды (колодцев), обустройство водопоев, устройство и содержание походных лазаретов, бань, уборных и мусорных свалок на местах стоянок. Для похода на Кондурчу Тимур приказал организовать и придать войскам бригады рыбаков, с орудиями лова, из специалистов - жителей прибрежных селений рек Аму и Сыр.
Там где дело касалось подготовки боевых рейдов для Тимура не было мелочей. У него до всего доходили руки и не потому ли он достиг вершин могущества, а военная история причислила его к рангу Великих полководцев. Нельзя сказать, что это "причисление" легко "входит в нить повествования" историков. В умах их, блеск великих деяний Тимура подсознательно омрачался зловещими тенями от башен из человеческих тел и черепов. Поэтому и по другим причинам ставилась под сомнение мусульманская правоверность Тимура. Однако, это не помешало ему стать солдатским императором сумевшим внушить своим воинам слепое подчинение приказам. Ненавидевший его за неподдающуюся объяснениям изощренную жестокость, за собственное сиротство и плен, Ибн Арабшах писал о Тимуре: "Друг храбрых солдат, сам полный мужества он умел заставить уважать себя и повиноваться". И солдаты повиновались ему, а их жены обожали его.
Многолетний кровопролитный конфликт между Тимуром и Тохтамышем внешне объяснялся просто: спором из-за Хорезмского эмирата и Азербайджана. Но были причины и незримого личностного характера. Тимур глубоко переживал вероломство не оценившего его помощи при возведении на престол Золотой Орды хана Тохтамыша. Недовольство своей недальновидностью, досада на допущенную оплошность как и набеги золотоордынцев на Мавераннахр и Азебайджан раздражали его. В свою очередь Тохтамыша угнетало сознание того, что своим воцарением он обязан более Тимуру нежели собственным успехам. К тому же, в его глазах, Тимур давно утратил значение "благодетеля" некогда опекавшего его, а постоянные напоминания об этом унижали хана Улуса Джучи проводившего независимую политику. Жестко были настроены и сторонники решительных действий против Тимура - многочисленные советники Тохтамыша, его беки и огланы - энергичные противники любой зависимости раздольной Великой Степи с Ее поклонением Вечному Небу, от городского мусульманского Мавераннахра.
"Он (Чингисхан) приказал своим наследникам проверять лично войска и их вооружение перед битвой, поставлять войскам все необходимое для похода и наблюдать за всем, вплоть до иголки и нитки, и если какой-либо воин не имел необходимой вещи, то его надлежало наказать" - эту рекомендацию Великой Ясы Тимур неукоснительно исполнял и имел моральное право требовать постоянной готовности к походу и сражению от солдат и офицеров, проявляя к ним внимание и заботу достойные подражаниям в последующие более цивилизованные времена.
"Пусть воин будет убит, но жалование он непременно должен получить". В этих жестких словах Тимура не только подчеркивается важность безупречного довольствования солдат, здесь присутствует постоянно действующий приказ командирам, финансистам, интендантам об обеспечении войск всем необходимым.
Погода глубокой осени 1390 года благоприятствовала подготовке похода. Двухсоттысячная армия Тимура, стянутая под Ташкент для смотра, огромным лагерем расположилась на плодородной равнине Парсина обширные естественные и искусственные луга которой, подготовленные к приходу войск, обеспечивали подножным кормом многочисленные табуны лошадей, верблюдов и отары баранов, а реки Сыр и Келес с притоками служили отличными водопоями. Тимуровские командиры очень добросовестно исполняли свои обязанности и к намеченному сроку армия была полностью укомплектована личным составом, боевыми конями, вьючными и упряжными животными, продовольствием, фуражем, инструментами и оборудованием походных учреждений. Дотошные инспекторы родов войск нашли экипировку воинов соответствующей установленным нормам и Тимуру было доложено о готовности к смотру.
К месту дислокации армии Великий Эмир прибыл с "Царем Ислама" - номинальным ханом Султан Махмуд-ханом в окружении многочисленных жен и внуков, и в сопровождении двенадцатитысячного гвардейского корпуса, Сыновья Мираншах и Омар-шейх давно были при армии, занимаясь ее организацией в качестве командиров корпусов (кулов).
19 января состоялся смотр-парад. Перед Тимуром и его свитой, показывая элементы боевой выучки, прошли корпуса легкой и тяжелой кавалерии, полки пехотинцев с караванами быстроходных верблюдов увешанных окопными щитами (чапарами). Инженерный корпус бодро прокатил на двухколесных арбах оборудование походных бань, лазаретов, мастерских. Не было лишь тяжелых осадных и камнеметательных машин и понтонов для наведения мостов. Тимур непланировал штурмовать крепости и переходить Великую реку Итиль (Волга). Он остался доволен и показательными выступлениями бойцов и докладами командиров, и был уверен в успехе задуманного. А задумано было: лишить Тохтамыша возможности контроля за частью Великой Степи западнее Яика, откуда исходила постоянная угроза Мавераннахру.
22 января Тимур отправил жен в Самарканд, оставив при себе младшую Чолпан-Мульк, дочь монгола Хаджи-Бека. По рекомендации, не приказу Тимура каждый воин мог брать в поход жен, но только одна содержалась за счет госказны. Юная Чолпан-Мульк была истиной монголкой, прекрасно держалась в седле, метко стреляла из лука и всегда сопровождала Тимура на охоте. Отчаянная красавица, годившаяся Тимуру во внучки, недолго радовалась жизни. По приказу Тимура, несколько лет спустя, она была убита за супружескую неверность. Женщины иногда принимали участие в боевых операциях. В солдатской экипировке, верхом на конях, находясь в поле зрения вражеских наблюдателей они создавали видимость численного превосходства над противником, вводя того в заблуждение. Об этом упоминает Клавихо и В.В.Бартольд со ссылкой на Ибн Арабшаха.
Неожиданно прибыло посольство от Тохтамыша. По свидетельству Низам ад-дина посол передал Тимуру слова своего повелителя которыми тот оправдывался и извинялся, объъясняя свое недостойное поведение подстрекательством "низких людей и из-за несчастной судьбы" и просил, чтобы Тимур "провел пером прощения по листу его ошибок". В ответ Тимур также упомянув о "подстрекательстве смутьянов", заявил, что более не верит в искренность Тохтамыша и поэтому выступает в поход согласно "ярлыку Царя Ислама" (номинального хана Султан Махмуд-хана). "Если он говорит правду, то пусть пошлет нам навстречу Али-бека" Кто такой и почему он так нужен Тимуру, этот загадочный Али-бек? Неужели же тот самый туркменский эмир Али-бек Джаны Курбаны который продержал некогда молодого Тимура вместе с женой Улджай Туркан-ага долгих 50 дней в тюрьме? ("Автобиография Тамерлана"// "Тамерлан", Гураш, М., 1992г. , стр.81. По другим источникам Тимур находился в тюрьме Али-бека 62 дня вместе с эмиром Хусейном.) "Через 3 дня Тимур собрал Курултай на котором решили выступить, забрав с собой посла",- сообщает далее Низам ад-дин. Отчего же энергичный Тохтамыш, так досаждавший Тимуру с 1383 года, стал выражать если не полную покорность, то хотя бы признание своих ошибок? Дело в том, что на Востоке он потерял союзников: Могулистан и Хорезм, а в тылу имел весьма ненадежную часть своего Улуса - русские княжества не забывшие 1382 год.
Y. В РАЗДОЛЬЕ ВЕЛИКОЙ СТЕПИ
"...последовал высочайший приказ, чтобы многочисленные как звезды войска выступили походом в направлении Дашт-и-Кипчака."
Гияс ад-дин Али
Миновали тяжелые для скотоводов Мавераннахра зимние дни с их холодными северными ветрами и снежными зарядами. Пришла пора перегона стад на расцветающие высокогорные луга и богатейшие пастбища бескрайних северных степей.
Тимур разделил армию на три походных колонны, которые, разбившись на более мелкие отряды, 21 февраля двинулись в путь, имея заранее продуманные маршруты движения и проводников. Движение войск происходило широким фронтом в виде обычной перекочевки долиной реки Сыр. Весенняя степь зеленела молодой сочной травой, многочисленные ручьи обеспечивали водопоями вплоть до линии меж современных Яныкургана и Сузака. Двинулись после двухдневного отдыха, подкормив животных и наполнив бурдюки водой, через бесплодные пески и солончаки, оставив, справа впадину Ащиколь. Впрочем, и на этом участке пути попадались в это время ямы с пресной водой и луговины с недолговечной весенней травой. Трехсоткилометровый участок Голодной Степи прошли, миновав горькое озеро Арыс-куль без потерь. На однодневный отдых остановились в урочище Гетень-бойсак у родников Кутын-булак и ручьев, стекающих с южных отрогов гор Сайдык-тау. Здесь, правая колонна армии, шефом которой был Мираншах, а командиром Мухаммед Харасани продолжила путь до урочища Кызыл-Чак по восточным склонам гор Сайдык-Тау и Джаман-тау к горе Май-Тюбе. Центральная колонна под командованием Мухаммед Султан-бахадура с авангардом Сулеййман-шаха и левое крыло героя обороны Самарканда Омар-шейха двигались западными пологими склонами этих же гор. На границе знойных песков Муюн-кум Омар-шейх оставил сторожевой пост у заранее сооруженной саперами системы колодцев и водопоя Кос-кудук, а также у колодцев Карасай-кудук и Яман-кудук. Постоянные посты, созданные в наиболее безводных и труднопроходимых местах, служили резервными опорными пунктами системы связи с Мавераннархом армии Тимура.
6 апреля, как только передовой отряд авангарда достиг горы Байконур, армия остановилась и разбила лагерь в урочищах Бор-мую и Кызыл-чак. Зеленые склоны невысоких гор Ула-тау, долины речек и ручьев были прекрасными пастбищами для отощавших за зиму и полуголодный переход лошадей, верблюдов, баранов. Здесь же в изобилии произрастали съедобные растения, в том числе лук и чеснок. Заросли кустарников, рощи вяза, и ветлы в поймах речек обеспечивали армию дровами, материалом для устройства коновязей, загонов для овец, общественных туалетов и прочих надобностей. В окрестностях обитали многотысячные стада сайгаков, диких ослов-куланов, степных коз, бесчисленное множество перелетных и гнездовавшихся птиц.
Сотни, тысячи и тумены установили свои юрты и кибитки в отведенных квартирмейстерами (юртжи) местах. У шатров командиров подняли на шестах опознавательные знаки соответствующих рангов (бунчуки). На возвышенностях, в пределах прямой видимости выставили часовых-сигнальщиков. Посредством сигнальных знаков и фонарей они имели постоянную связь между собой и с постами вынесенными за границу стана на расстояние семи километров. Внешнюю охрану несли четыре трехтысячных корпуса спецназа. Они вели наблюдение за возможным появлением противника и за перемещением участников похода в пределах семикилометровой зоны безопасности. Если здесь кого-либо ограбили, ранили или убили - ответственность за совершенное преступление ложилась на бойцов спецназа, которых наказывали в соответствии с правилами несения караульной службы. Полевая полиция зорко следила за порядком внутри стана. В ее обязанности входило не только пресечение воровства, пьянства, драк, изнасилования женщин, но и надзор за соблюдением санитарно-бытовых норм и правил. В походных лазаретах, шефом которых был всюду сопровождавший Тимура врач Мауляна Фазл-Аллах Тебризи, лечили заболевших. Некоторых, по заключению врачей признавали негодными к службе и под охраной конвоя отправляли в Маверннахр. Следует отметить, что Тимур не оставлял своих, потерявших здоровье или получивших увечье в бою солдат на произвол судьбы. Им, а также вдовам погибших до их следующего замужества назначались пенсии, позволявшие безбедно существовать. Над детьми потерявшими на войне отцов, устанавливалась опека светских и духовных властей. Им предоставлялись льготы при поступления в учебные заведения и при приеме на службу.
Сразу же по прибытии к месту стоянки многочисленные охотничьи отряды в сопровождении егерей отправлялись на облавные охоты. По распоряжению Тимура каждый воин, с целью тренировки, должен был поучаствовать в охоте и добыть не менее трех птиц сбитых на лету. По закону Чингисхана в степях запрещалась охота с марта по октябрь и разрешалась лишь с целью обеспечения армии продовольствием в походе. Специальные команды занимались сбором яиц гнездовавшихся птиц, артели рыбаков добывали форель в речках Улькун, Миюр, Буланты и озере Тодар-Текиль.
Поднявшись на гору Байконур, позднее давшей имя знаменитому космодрому, Тимур, оглядев окрестности, приказал высечь на камне надпись, которая гласила: Султан Турана Тимур с двумястами тысяч пошел по кровь Тохтамыша-хана". Этот камень был найден геологами в 1936 году и теперь хранится в Санк-Петербургском Государственном Эрмитаже. В этом походе Тимур, как никогда раньше, отдавался любимому, как и шахматы занятию - охоте. Часто в сопровождении одной лишь Чолпан-мульк и немногочисленной охраны как в молодости гонялся он по степи за джейраном или диким ослом на резвейшем иноходце Гайдаре.
Пройденный до Байканура путь составлял около 800 километров. Таким образом средняя скорость движения армии была 19 км в день. Пока Тимур не спешит, не желая обгонять наступление весны на Север.
Кто из историков нашего времени рискнет подробно, а главное правдоподобно объяснить механизм движения войск Тимура с проблемами не вмещающимися в сознание современных специалистов? Описывая походы Тимура русский историк 19 века М.И.Иванин скрупулезно подсчитал количество продовольствия, инструментов, жилых палаток, арканов, котлов, шкур, веревок, иголок, а также "запасы оружия" и "большое количество нестроевых чинов и огромное количество лошадей простиравшееся не менее, как в три раза против числа воинов". "Можно представить себе, какие огромные обозы должны были следовать за этими войсками....надо удивляться умению... пасти и перегонять многочисленные табуны лошадей, верблюдов, баранов, перевозить огромные запасы в землях неприятельских, часто при недостатке воды и корма. Это может объясниться только необыкновенной способностью кочевых народов...".
Движение войск возобновилось 15 апреля. На месте огромного лагеря остались пятна примятой пожелтевшей травы - следы убранных юрт, кострищ и зловонные ямы общественных уборных присыпанные собранным мусором и землей. За десятидневную стоянку было добыто и съедено 15000 копытных животных и более миллиона птиц, зайцев, сусликов и прочей мелкой дичи. Этот урон животному миру мог бы в иное время считаться невосполнимым, но до иных времен было еще далеко. Здесь были оставлены семьи Чагатаев. С отарами баранов женщины, старики и дети проведут лето на благодатных лугах Тургая (гнездо Жаворонка) и впереди наступающей зимы вернутся в теплые кочевья Мавераннахра, где по словам Чингисхана (В.Ян) растут сладкие дыни, вата и виноград, и трижды за лето вырастает трава. Проводники-князья подтверждали безопасность чагатайских семей. Тимур согласился с их доводами.
Дальнейшее движение войск имело генеральным направлением современные города Аркалык и Державинск, расположенный на острие поворота реки Ишим на Север. Тимуру были известны в деталях особенности маршрута. На пути не встречалось крупных рек, болот, лесов или каменистых участков, представляющих опасность для копыт неподкованных лошадей. Встречались рощи березняка, осокорей, ветел. Дров было достаточно. Излучину Ишима миновали 24 апреля и пройдя на Северо-Запад к урочищу Апакарагуй остановились 30 апреля на месте теперешних поселков Семиозерное и Аманкарагай. Здесь правое крыло отделившись, двинулось ускоренным маршем на Север вдоль озера Кушмурун и левого берега реки Абуги (Убогана). На широте современного села Владимировка Кустанайской области, выслав на Север сильные караулы, Мухаммед Харасани приказал растянуть корпус в гигантскую цепь до реки Тобол фронтом на Юг. То же самое сделали корпуса центральный и левого крыла, выстроив цепь фронтом на Север от озера Кушмурун до Тобола. Так началась большая охота, продолжавшаяся до 8 мая. Она имела целью отработку тактического приема "кольцо" и заготовку мяса. "Правила Ясы относительно Большой Охоты делают очевидным, что это занятие играло роль армейских маневров", писал по этому поводу Г.В.Вернадский. Он же приводит выдержку из Ясы, где говорится: "Целью (охоты) является... тренировка воинов, которые должны обрести силу и стать опытными в обращении с луком и других упражнениях".
Выдвинув вперед фланги по берегам рек, войска образовав кольцо сжимали его, уплотняя ряды. Это сопровождалось перемещениями подразделений войск со сменой позиций, отработкой курьерской системы связи, а также звуковой, знаковой и световой сигнализации.
Дикие животные внутри кольца оказались в ловушке. Мясо добытых лосей, оленей, кабанов вялили, коптили и солили впрок, отделяя кабанину для язычников, которых в армии Тимура было предостаточно. Современному жителю тех мест трудно представить каким богатством флоры и фауны были наделены просторы нынешней Кустанайской области во времена Тимура.
10 мая был устроен смотр войскам. М.И.Иванин так описывает это торжество: "При подъезде Тамерлана, начальник каждой части войск слезал с лошади, представлял свою часть, показывая проворство и ловкость воинов, потом становился на колени, целовал землю, произносил молитву за Тамерлана, превозносил его подвиги и давал обещание жертвовать для него всем. Крик сурун (ура) оглашал воздух диких пустынь..."
Начальник отправленной за Тобол многочисленной разведки Шейх-Давуд доносил Тимуру: "Мы видели 500 очагов в которых остался огонь, но сколько ни искали никого не нашли и не видали признака и следа ноги человека или лошади". Эти слова Низам ад-дина в переводе Тизенгаузена наилучшим образом доказывают отсутствие войск Тохтамыша восточнее Яика. Следы же многочисленных костров - есть результат работы его диверсионных групп пытающихся дезориентировать Тимура. Многоопытный Тимур им не поверил. Но не просто не поверил. От лазутчиков, засланных и работающих в "тылу врага", от агентов Едигея регулярно поступали сведения о действиях Тохтамыша. С учетом поправки на время, затрачиваемое для передачи этих сведений на огромные расстояния, Тимур был уверен, что армия противника не перешла Яик и не намеревается его переходить. Потому он с такой легкостью и спокойствием распустил боевые порядки войск в "кольцо" Большой Охоты на огромном пространстве Кустанайской степи. Что же касается армейской разведки Шейх-Давуда, то она проводилась всегда - это и страховка, и детальное изучение местности на маршруте следования, и тренировка разведчиков.
Отсутствие армии Тохтамыша подтверждали и служащие ямских станций почтовой дороги в Коренной Улус, известной в России как Старая Ногайская дорога. Ямские служащие с времен Чингисхана являлись лицами неприкосновенными и находились под личной защитой Великого Кагана, а позднее Китайского императора. Никто и никогда не осмеливался причинить вред служащим, их семьям, стадам или иному казенному и личному имуществу. Войскам Тимура было приказано оказывать ямщикам внимание и поддержку.
От места смотра армия двинулась на Юго-Запад по направлению нынешнего поселка Алимбетовка Актюбинской области. Без особых затруднений 14 мая был форсирован Тобол в его верхнем течении. Авангард - Мухаммеда Султан-бахадура перешел реку двумя днями раньше.
Тимуру было необходимо выйти к Яику западнее южных отрогов Уральских гор, называемых Губерлинскими горами, и перейти на правый берег реки в место удобное для быстрого развертывания войск в боевой порядок, избежав столкновения с Тохтамышем на переправе.
Перейдя, реки Кумак и Орь, в их среднем течении, армия двигалась на значительном удалении от долины Яика заросшей, местами, труднопроходимыми для обозов лесными массивами из дубняка, осокоря, ветлы, вяза и кустарников. Большие расстояния и заросли скрывали передвижение войск от вражеских наблюдателей с противоположного берега реки, ширина которой колебалась от 25 до 55 метров. Ниже нынешнего поселка Новоуралец на всем протяжении реки, часто меняющей русло, имелось множество перекатов - намываемых в половодье песчаных кос, по которым летом и осенью переходили вброд и перегоняли скот кочевники. Но то, что годилось скотоводам, не удовлетворяло Тимура. Для перехода многотысячной армии необходимы были открытые с удобными подходами переправы с минимальным объемом работы для саперов.
"Проводник сказал: "У этой реки три переправы: одна называется Айгыр-яли, вторая Бур-кичид, третья Чапма-кичид." Тимур сказал: "Переправляться через все эти три переправы не следует и нельзя доверять им, так как враг напротив; возможно, что прячется в углах (на судах) и во время переправы выйдет из засады. Правильное решение таково, чтобы мы пошли вверх по реке... бросились в воду и переправились". Эти слова Тимура в изложении Низам ад-дина следует понимать не как приказ или окончательное решение, а всего лишь как размышление вслух, высказывание своих мыслей в кругу соратников, в ожидании разведанных.
Миновав речку Буртя-Томасы, ниже устья которой находился нанесенный на карты стабильно действующий обширный перекат Айгыр-Яли ( Впоследствии здесь будет построен Гыр-Яльский форпост.) Тимур приказал остановиться. Он ожидал донесений командира тумена легкой кавалерии Кулунчак-бахадура и разведчиков Шейх - Давуда ранее вплавь переправившихся за Яик у нижней кромки скалистого Губерлинского берега. Они должны были, в случае нужды с боем разведать междуречье с рекой Сакмарой вплоть до ее слияния с Яиком.
1 июня, получив донесение Кулунчак-бахадура и приняв рапорт Шейх-Давуда об отсутствии войск Тохтамыша в междуречье, Тимур отдал приказ о переходе реки. Форсировав Яик по броду Айгыр-Яли и броду Бур-Кичил в устье речки Бурта (современные поселки Беляевка и Крючковка), армия двинулась к переправе через Сакмару, где на правом берегу ее, у бродов в районе современного Оренбурга находился в карауле тумен Кулунчак-бахадура.
6 июня достигли верховий реки Самары. Следует заметить, что во времена Тимура река Самара использовалась в качестве водного пути из Азии в Европу. Между Яиком и Самарой был оборудован волок (переволок) в половодье не превышающий 10-12 километров сухого пути. Место волока отмечено современным поселком Переволоцкий. Отсюда легкие суда сплавлялись до Волги, где у впадающей в нее, на 25 километров ниже теперешнего устья Самары существовала пристань Самар с зимним затоном для отстойки судов.
От места современных сел Донецкое и Каргала Тимур поворачивает на Север по направлению к реке Ик. От захваченных пленных разведчиков Тохтамыша стало известно о местонахождении его войск. Низам ад-дин так сообщает об этом: "В это время взяли ...трех человек из врагов. Увидев себя в плену, они не нашли другого избавления кроме правды, и сказали: "...он, Тохтамыш, собрал войска правого и левого крыла, теперь находится в Кырк-Куле (Канды-Куле), посылает в края государства послов и собирает войска". Из этого явствует, что Тохтамыщ не успел полностью подготовить армию к приходу войск Тимура.
Маршрут движения к Ику был несложным. Он оставлял в стороне вызывающие опасения Бузулукские леса и пересекал реки Большой и Малый Уран, Ток, Большой Кинель в их верхнем, удобном для перехода течении, обеспечивая войска водопоями. За рекой Ик, к Востоку находилось озеро Кырк-Куль (Конды-Куль) которое упоминается английским историком Томасом Харботлом под названием Кергель как место сражения Тимура с Тохтамышем в 1391 году. Если бы это было действительно так, то можно согласиться с утверждением Льва Гумилева о том, что принимавший участие в сражении Великий Князь Московский Василий Дмитриевич убежал от тимуровских войск за реку Ик. Она, в таком случае, лежала бы на пути к Волге и к родине беглеца Москве.( Л.Г., Др. Русь и Вел. Степь, с.682, изд. АСТ, М., 2002)
При подходе к Ику Тимур энергично готовится к битве, будучи уверенным, что Тохтамыш с войском находится в междуречье Ика и реки Белой. По утверждению Низам ад-дина он проводит еще один смотр войскам, инструктирует командиров, приказывает пехотным частям иметь в постоянной готовности заслоны, чапары, инструменты для устройства "рвов между собой и врагом". Он посылает сильные отряды в илгар (набеги) с целью разведки и взятия пленных.
10 июня Тимур прибыл к реке Ик в месте ее поворота от истока на Север. Здесь армию встретил командующий отрядами посланными по разным направлениям в илгар эмир Мубашшир. Он доложил Тимуру, что в предполагаемом месте сосредоточения войск Тохтамыша Кырк-Куль никого не оказалось и, что местность между реками Ик - Зай и Ик - Белая свободны от противника. Здесь кочуют лишь редкие семьи башкир. Сам же Тохтамыш, по сведениям полученным от пленных и местных жителей, ушел с войсками в местность Кондурча, ("местность Кундурча" видится автору в виде треугольника имеющего двумя сторонами течение реки Кондурчи, третьей реку Сок с вершинами углов на месте современных Нурлата, Исаклов и Красного Яра). Там он ждет подхода из-за Волги войско Московского князя Василия Дмитриевича.
11 июня на военном совете Тимур утвердил боевой строй войск и их командиров. Основные силы были сосредоточены в четырех корпусах (кулах): центральном, резервном, левого и правого крыла. Центральный кул был усилен мощным авангардом, а каждое из крыльев получило по отдельному отряду флангового охранения (канбул).
Низам ад-дин пишет: "Первый корпус - Его Величества Царя, а руководство (башламиши) он передал мирзе Сулейманшаху." Это можно расшифровать так: "Центральным корпусом командовал мирза Сулейманшах, а шефом был номинальный хан Султан Махмуд-хан". Тимур вновь собирает командиров пехотных частей и еще раз напоминает о той роли, которая придается пехоте. Кажется странным, что он (с младенческих лет, привыкший к седлу, скачкам, конным атакам, степным войнам, где конь - это соратник и главный элемент войны) осознает необходимость масштабного применения пехоты. Здесь наравне с луком и стрелами, в качестве оружия будут служить окопные щиты и заслоны, а также лопата и кетмень. Воистину, война - это не только меткая стрельба и ловкая рубка, но и тяжкий труд землекопа. Не поэтому ли Тимур установил вознаграждение пехотинцам в три раза большим, нежели жалование конников? Пехотинцы не ходили пешими в походах и имели боевых лошадей. В любой момент по команде, они могли пересесть на подведенных коноводами коней и принять участие в конном бою. Тимур старался давать такие команды как можно реже.
В этот день в ставке Тохтамыша появился с небольшим отрядом Великий Князь Московский Василий Дмитриевич. Ему к месяцу июню не исполнилось и 20 лет, но он был не по годам умелым дипломатом. Князь Василий сумел убедить Тохтамыша, что не смог привести армию москвичей из-за осложнений на западных границах Московского княжества и нежелания Рязанского и Суздальско-Нижегородского князей пропустить значительное войско через свою территорию. Последнее очень не понравилось хану. Князь Василий с охраной сумел сплавиться на нескольких лодках по Волге, где русские контролировали судоходство.
Тохтамыш, занятый лихорадочными приготовлениями к боям, понял, что русских войск ждать не следует. Выслушав объяснения князя, он приказал своему квартирмейстеру обеспечить прибывших русских жильем, боевыми конями и снаряжением.
Великий Князь Василий, не теряя времени, распорядился завести лодки в один из рукавов устья Сока прикрытого кручей Сокольих гор и, замаскировав их в зарослях, держать наготове. Сам же отправился искать своих татарских друзей устроивших ему побег из тохтамышева плена в 1385 году. В качестве гостинца он привез им бочонок зеленого русского вина, называемого водкой.
YI. ЦАРЕВ КУРГАН
"Тухтамыш с полком из своего войска вцепился рукою слабости в подол бегства и начал быстро мерить ковер земли".
Гияс ад-дин Али
Тимур не напрасно проявлял присущую ему всегда, но в этом походе особую осторожность при сближении с армией Тохтамыша. Он хорошо знал, что представляла собой армия, вторгшаяся в пределы Мавераннахра в 1388 году, которая состояла из русских, башкир, черкессов, болгар, крымцев и прочих наемников и не очень хотела воевать, а прибежала пограбить в отсутствие хозяина. Теперь роли поменялись. Тимур, выступая в роли захватчика, ожидал трудной борьбы с храбрыми бойцами - степняками кочевниками. В минуту опасности они забыли постоянные распри и, сплотившись, встали на защиту своей родины - Великой Степи. Им было, за что воевать и кого защищать. Воинов не нужно было убеждать в правоте своего дела так, как это постоянно делалось священнослужителями и пропагандистами штаба в армии Тимура. В то же время на стороне Великого Эмира был высочайший профессионализм его солдат и офицеров, жесткая дисциплина и полководческий талант главнокомандующего. По численности армии противников были равны.
Переход от Ика до Кондурчи сопровождался взаимной разведкой и мелкими стычками разъездов и караулов противников. Низам ад-дином отмечены многие героические подвиги тимуровских солдат, но не подается сведений о доблести воинов Тохтамыша. "...поднявшись на гору, увидели 30 кошунов (сотен) одетых в латы, устроивших боевые ряды и засевших в засаду в ущелье.". Храбрый Ику-Тимур срочно посылает гонцов с донесением к Тимуру, а сам, оставшись на горе, погибает в схватке с атаковавшими его врагами. Здесь речь идет о засаде, спрятанной Тохтамышем в одной из низин гряды холмов называемых Сокскими Ярами. Горой же, на которую поднимался храбрый Ику-Тимур, может оказаться возвышенность с отметкой 318 метров у современных сел Красносельское и Успенка, Она не могла не привлечь внимания разведчиков любой стороны, так как господствовала над местностью. Из-за нее стоило подраться.
Битва началась 18 июня с горячей молитвы сейида Береке о даровании победы Тимуру. Он бросает в сторону врага горсть песка и предсказывает своему другу победный исход сражения. Воодушевленный этим предсказанием, главнокомандующий на разостланных коврах садится обедать, на глазах изумленных бойцов убивающих друг друга. В этой битве имелось все: героизм солдат Тимура и стойкость воинов Тохтамыша, засады и обход с флангов, подлый подкуп и не менее подлое предательство. Об этом сообщает Низам ад-дин Шами. (Реконструкция битвы требует отдельного исследования.)
Весьма любопытные сведения о подкупе знаменосца Тохтамыша имеются в "Уложении Тимура", названного Г.В.Вернадским "сомнительным трактатом". В нем записано: "В одном сражении против хана Тохтамыша, Табин Бегадер успел приблизиться к знаменосцу этого хана и опрокинуть знамя, но этот подвиг стоил ему многих ран". Оказалось, что героический Табин Бегадер напрасно подставлял себя под удары сабель. В этом же трактате говорится: "Я подкупил неприятельского знаменосца; он обещал мне повергнуть свое знамя, когда обе армии вступят в бой". Табин Бегадер поторопился.
Итог битвы печален. Отступающие эмоциональные степняки и хладнокровные профессионалы Тимура три дня рубились, устилая землю трупами до самой Волги.
Войска Тимура преследовали отступающих до Ундоровского переката, где остатки армии Улуса Джучи, переправившись через Волгу, заняли оборону на правом берегу. Тохтамыш с приближенными ушел за Черемшан. В воложке острова Костомышский, против правобережного булгарского селения Сингили, сидя в лодках-расшивах на узлах с казной его ждали жены. Говорят он ушел за Волгу, а потом в Литву.
Великий князь Московский Василий Дмитриевич принял участие в бою, зарубив одного из тимуровских командиров Аргуншах-бахадура, чем снискал немалое уважение царя Тохтамыша. Он не принял предложение хана уйти с ним за Черемшан, а затем за Волгу или Каму и попрощавшись, долиной речки Курум вышел между берегом Волги и одиноким круглым курганом к реке Сок. Под белыми обрывами Сокольих гор в одной из проток устья Сока прятались в зарослях тальника и камышей ожидавшие его челны. Часовые Тимура появились на вершине круглого кургана днем позже.
Принято считать, что князь Василий после битвы ушел за Яик. "Утече у царя за Яик", - так легкомысленно записано в летописи и подтверждается историками более поздних времен. Очень часто историки витают на позициях церковных летописцев видевших факты истории, образно говоря, из узкого окна своей кельи. Пытаться уйти за Яик - это значит отдать себя в руки многочисленных тимуровских илгаров, караулов, разъездов отлавливающих в степи в течении трех недель побежденных степняков, их семьи, лошадей и скот. Некоторые историки, также ссылаясь на летописца реку Яик меняют на упоминавшуюся реку Ик приток Камы, не стесняясь при этом, попутно , перепутать реку Самару с Сакмарой. Так хочется сказать, что этого не может быть. Более правдоподобно воспринимается сообщение Устюжского летописного свода, М,Л.,1950г. под 1390г.(6898): "Того же лета на Тактамыша приде ин царь силен ис Шамархийския земли, и бысть им сеча велика. Того же лета князь Великии Василеи Дмитриевичь бысть во Орде в ту сечу у Тактамыша и за малым утече у сечи и за Волгу. И бежа за Дон, блюдяся погони, и вожи облудился, и прибеже на Киев".
Василий Дмитриевич ушел за Сок, на своих челнах в сопровождении оставшихся в живых ратников и убежавших с ним татарских друзей, он быстро доплыл до пристани Самар в устье реки Самары, где работали русские речники. Князь Василий стал вторым Правителем Московским, посетившим пристань Самар. Первым был Великий Регент его отца, выдающийся государственный деятель, Митрополит Алексий.
Посоветовав землякам забрать имущество и поскорее уйти за Волгу беглецы поплыли дальше и высадились на правом берегу в устье реки Сызранки. Ее долиной "изгоном" гнал своих конников Тохтамыш спеша врасплох застать Москву в 1382 году. Здесь, на месте нынешней Сызрани находились угодья кочевников у которых, с помощью татарских товарищей, были приобретены лошади в обмен на лодки. Долиной Сызранки шли недолго. Опасаясь попасть в руки враждебных мордвинов или Тимура, который мог переправить войско у Сенгилея через Волгу вдогон за Тохтамышем, князь Василий решил уйти на юг. С ним согласились его татарские друзья, знающие степи и степняков, кочующих в них. В итоге Великий князь Московский оказался в Киеве у литовского князя Витовта, обещавшего в 1385 году выдать за него свою дочь Софью. Забрав молодую жену Василий Дмитриевич под охраной литовского отряда благополучно вернуться в Москву. Приехавшие с ним татары, при огромном скоплении ликующего православного люда, окрестились, став основателями славных русских фамилий: Аксаковых, Басмановых, Годуновых, Куракиных, Чаадаевых, Юсуповых.
Между тем воины Тимура продолжали разорять золотоордынские владения. По рекам Сок и Кондурча были уничтожены болгарские неукрепленные поселения. Самое крупное из них находилось на реке Кинель у теперешней деревни Сухая Речка. Город Синбирск, основанный болгарским князем Синбиром на левом берегу Волги против настоящего села Криуши Ульяновской области, был стерт с лица земли. В устье реки Самары были сожжены причалы, сооружения зимних затонов, склады, жилье. Пристань Самар прекратила свое существование.
Сам Тимур с женой Чолпан-Мульк, сыновьями, сановниками, командирами и воинами свободными от сбора трофеев, расположился лагерем у подножья круглого кургана, одиноко возвышающегося на равнине в устье реки Сок. "Вершина кургана была обтянута золотой парчою, длина которой, если сложить ее в одну ленту, равнялась бы трем фарсангам. Подобно короне на голове царя гигантов, она блестела в лучах солнца на все четыре стороны света, подтверждая могущество завоевателя". С тех пор курган стали называть Царевым.
26 дней Тимур провел в пиршествах, что очень не нравилось его молодой жене, тем более, что по сообщению Шереф ад-дина в лагере оказалось много "подобных хуриям девушек". Облегчало настроение Чолпан-Мульк то, что она могла, в какой-то степени контролировать поведение мужа. Вопреки шариату она допускалась к участию в застольях, как и жены других участников. Впрочем, и сами пиры, где подавалось вино, были нарушением правил шариата. Об этом дабы не подвергать сомнению правоверность Тимура, не пишет ни один из его придворных летописцев. А.Ю.Якубовский называл их "дабиран - и хас" (личные секретари) и "фадилан-и аср" (образованные люди эпохи).
Не было среди пирующих показавших себя в походе с наилучшей стороны князей-проводников: Темир-Кутлуга, Койричак-оглана, Кунче-оглана и будующего героя степного эпоса, разорителя земли Русской эмира Едигея. Всех их Тимур отпусти по домам, наводить порядок в хозяйстве собственных илей и улусов. Как обычно, на подобных собраниях отсутствовал личный друг Тимура сейид Береке. Он и врач Мауляна Фазл неотлучно находились в лазаретах при многочисленных раненых.
16 июля Тимур с женой в сопровождении двенадцатитысячного гвардейского корпуса отбыл в Самарканд. Вслед за ним медленно двинулась обремененная непомерной добычей и ранеными бойцами его поредевшая победоносная армия. "...шли в удовольствиях и наслаждениях, веселые и довольные, так как всем досталось из добычи богатство и имущество, а из ... рабынь красивые возлюбленные", рассказывает Шереф ад-дин. Но не рассказывает о тысячах павших в бою и умерших от ран. Среди камней скатившихся с вершины Царева кургана на братскую могилу, обнаженную паводками, долго белели кости безвестных солдат, пока время не превратило их в прах. Превратился в прах и сам Царев Курган, некогда попираемый стопами Великого Железного Хромца.
Армия вернулась на равнину Парсина под Ташкентом 28 декабря 1391 года. Встречая ее, Тимур поздравлял, благодарил и щедро награждал отличившихся солдат и офицеров.
*****
"Это свело на нет успех похода", такую оценку дает Тимуру за поход на Кондурчу Л.Н. Гумилев, говоря о невозвращенце Едигее и его земляках - акордынцах. Но разве фактическое отторжение от Улуса Джучи междуречья Волги и Урала не есть успех? Впрочем мнений может быть достаточно много, поскольку мало достоверных сведений о деятельности на этой территории самого Тохтамыша и потомков Урус-хана во главе с Едигеем после Кондурчинского сражения. Однако на северных границах Мавеннахра стало спокойно, чего и добивался Тимур.
Несмотря на поражение Тохтамыша, Московский князь Василий Дмитриевич не порвал с ним вассально-союзнических отношений. Пользуясь материальной поддержкой богатой русской Церкви, он исправно продолжал платить Орде налоги, которая быстро восстанавливала свои силы. За личное участие в боях на Кондурче и за щедрые подарки князь Василий приобрел расположение Тохтамыша и ярлык на владение Нижегородским княжеством и городами Муром, Городец, Таруса, Мещера которые отошли к Москве в 1392 году. Мог ли последний царь Улуса Джучи Тохтамыш тогда предполагать, что своим ярлыком он заложил основу Великой Российской Империи?
Используемая литература
1. Атлас России геогр. Географический департамент, СПб., 1800г.
2. Атлас России геогр. Изд. Картограф. Заведения А. Ильина, СПб., 1876г.
3. Атлас СССр ГУСК, М., 1988г.
4. Автобиография Тамерлана Пер. С тюркск., Ташкент, 1894г.
5. Бартольд В.В. Сочинения, т.2 ч.2, с37-62; 442-454; М., 1964.
6. Вамбери Г. История Бухары. Перев. С англ. СПб., 1873
7. Вернадский Г.В. Монголы и Русь. ЛЕАН, АГРАФ, Тв., М., 2001.
8. Веселовский Н. Золотая Орда. Энц. Брок. И Эфрон, т24, с633-635
9. Гийасаддин Али. Дневник похода Тимура в Индию. Тексты по истории Средней Азии, вып.1. Ташкент 1915
10. Грановский Т.Н. Полн. Собр. соч., т1, с341-352, СПб., 1905
11. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь АСТ, М., 2002
12. Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение МЛ, 1950
13. Джорджадзе И.И. История военного искуства Грузии Тб., 1990
14. Забелин И. История города Москвы ч.1, М., 1905
15. Иванин М.И. О военном искусстве при Тамерлане СПб. 1875
16. История России в лицах. Биограф. Словарь. Русское слово М., 1997
17. Клавихо Р.Г. Дневник путешествия в Самарканд ко двору Тимура:1403-1406. СПб.,1881
18. Кабытов П.С., Храмков Л.В. Самарская летопись Сам. Универс. 1993
19. Лянглэ Л. Жизнь Тимура. Пер. с франц. Тшк. 1890
20. Мецопский Фома История Тимур-Ланка и его преемников. Баку, 1957
21. МуминовИ.М. Роль и место Амира Тимура в истории Средней Азии Тшк. 1968
22. Повесть о Тимур Аксаке. Памятн. Литературы древн. Руси М., 1981
23. "Самарская Лука" №5 Царев курган
24. ТизенгаузенВ.Г. Сборник материалов относящихся к истории Золотой Орды т.2, АН, М.Л. 1941
25. Уложение Тимура Тшк., 1904
26. Якубовский А.Ю. Тимур. Вопросы истории №8-9, М., 1946
27. Ян В. Чингис-хан Собр. соч. т.2 изд. Правда, М., 1989
Николай Петровский
